Храм – центр церковной жизни – соединяет в себе земной и небесный миры. Здесь все – иконы, утварь, чтение, пение – свидетельствует об этом единстве. Мы можем осознать себя «согражданами святым и своими Богу», участвуя в богослужении, приобщаясь Тела и Крови Иисуса Христа.
История храма не сводится к рассказу о его архитектуре и иконах. Его прошлое состоит из событий приходской, семейной и частной жизни. Годами это ощущение сохранялось благодаря преемственности прихода.
Потрясения XX века нарушили эту естественную связь. Но в стремительно меняющемся мире остро осознается необходимость восстановления этих связей с прошлым храма как живого организма, частью которого мы являемся.
В этом смысле уникальна история церкви святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла. Её можно разделить на два периода: первый – существование её как военной лагерной церкви, второй – как иркутской церкви Глазковского предместья. Она была построена по проекту архитектора Ф.Ф. Коштяла в 1910 году, освящена в 1911 в военных лагерях у станции Михалёво и связана с прославленной 7-й Сибирской стрелковой дивизией генерала Р.И. Кондратенко, а также с 28-м стрелковым полком, геройски защищавшим Порт-Артур.
В первый период существования лагерной церкви в ней служили священники 7-й Сибирской стрелковой дивизии: священник 28-го Сибирского стрелкового полка Павел Яковлевич Крахмалев, священник 25-го полка Дмитрий Иванович Тресвятский, священник 26-го полка – Александр Петрович Покровский и 27-го полка – протоиерей Николай Иванович Глаголев.
После переноса церкви в Глазковское предместье в 1918 году священником здесь все 10 лет до закрытия храма служил протоиерей Николай Семенович Пономарев, служение которого было отмечено церковными и светскими наградами за устройство придельного храма, за попечительство над семью школами города и «умелую постановку в них учебного дела», за «отличное преподавание Закона Божьего» в школах.
Петро-Павловская церковь – это единственная церковь в городе, приход которой начал действовать с самого начала своего существования в новых условиях, в условиях действия Декрета «Об отделении церкви от государства» Согласно этому Декрету религиозные общины лишились прав юридического лица и права владеть собственностью, прекратились все государственные субсидии. И все-таки церковь жила и окормляла своих прихожан вплоть до 1929 года.
А потом её ждала судьба многих храмов России социалистической. По воспоминаниям старожилов здесь находился гвоздильный завод, гаражи, склады.
В 1987 году решением областного Совета народных депутатов церковь была передана Управлению культуры облисполкома и взята госорганами по охране памятников на учет как памятник архитектуры . В 1990 году в соответствии с проектом реставрации, по которому предполагалось приспособление здания церкви под театр, постройку демонтировали, и вскоре сруб был уничтожен пожаром.
Распорядительное возвращение храма Иркутской епархии состоялось в 1997 году. Есть надежда, что возродится из пепла удивительная по своей красоте, сибирской мощи деревянная военная церковь Петра и Павла и не зарастет к ней тропа никогда.
Краткий историко-архивный и библиографический обзор
Отдельных работ, посвященных истории церкви свв. Апостолов Петра и Павла пока не существует. Из специальных работ по церковной истории нужно выделить аннотированный альбом-каталог И. В. Калининой «Православные храмы Иркутской епархии ХVII – начало ХХ века», где Петропавловскому храму посвящена небольшая статья с описанием истории строительства и архитектурных особенностей, которая послужила отправной точкой настоящего исследования.
В связи с тем, что первоначально церковь была возведена как лагерная, военная, в Государственном архиве Иркутской области были просмотрены фонды, относящиеся к «военной истории»: «Управление начальника Иркутской местной команды» (ф.559) и «Иркутский губернский комиссар Временного правительства» (ф. р-2). Никаких материалов, относящихся к церкви, здесь не обнаружено.
Лагерная Церковь Свв. Петра и Павла 28-го Сибирского стрелкового полка 1911г.
Историческая записка
на церковь во имя свв. Первоверховных Апостолов Петра и Павла
на ул.Гоголя, 42 в г.Иркутске
Объект исследования - здание храма, которое является объектом культурного наследия регионального значения (решение облисполкома № 73 от 22.02.1990) и состоит в «Списке памятников истории и культуры г.Иркутска, подлежащих государственной охране», 2000 г. (регистр. № 67) под наименованием «Петропавловская (лагерная 28 стрелкового Сибирского полка) церковь» с датировкой 1903-1910 гг.
Местонахождение
Церковь располагалась на базарной площади Свердловского района на углу улиц В. Терешковой (Кругобайкальской) и Гоголя (Гоголевской). В 1990 г. в соответствии с проектом реставрации, по которому предполагалось приспособление церкви под театр, постройку демонтировали, и вскоре раскатанный сруб был уничтожен пожаром. В настоящее время разрабатывается проект воссоздания церкви.
Краткий историко-архивный и библиографический обзор
Отдельных работ, посвященных истории церкви свв. Апостолов Петра и Павла пока не существует. Из специальных работ по церковной истории нужно выделить аннотированный альбом-каталог И. В. Калининой «Православные храмы Иркутской епархии ХVII – начало ХХ века», где Петропавловскому храму посвящена небольшая статья с описанием истории строительства и архитектурных особенностей, которая послужила отправной точкой настоящего исследования.
В связи с тем, что первоначально церковь была возведена как лагерная, военная, в Государственном архиве Иркутской области были просмотрены фонды, относящиеся к «военной истории»: «Управление начальника Иркутской местной команды» (ф.559) и «Иркутский губернский комиссар Временного правительства» (ф. р-2). Никаких материалов, относящихся к церкви, здесь не обнаружено.
Поскольку военные церкви подчинялись не местному архиерею, а протоспресвитеру армии и флота, материалы о них, вероятно, хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), куда в 1950-е гг. из ГАИО были переданы все основные документы по военной истории. Поэтому дальнейший поиск по первому периоду истории церкви, как военной, следует продолжить в военно-историческом архиве.
Единственными документами по этому периоду церкви являются фотографии из юбилейного альбома 28-го сибирского стрелкового полка (собрание Ю.П.Колмакова), где изображены: лагерная церковь, ее освящение и главные организаторы постройки. К сожалению, эти фотографии не датированы.
Также к работе привлечены материалы по военному лагерю в Михалево студента 5-го курса исторического факультета ИГУ Ивана Бутакова, который выполняет дипломную работу по теме: «Летние военные лагеря Иркутского гарнизона кон.ХIХ – нач. ХХ вв.».
Для сбора материала по второму периоду истории церкви (после 1918 года) в Государственном архиве Иркутской области были просмотрены дела следующих фондов: ф. р-727 «Иркутского окружного административного отдела», ф. р-504 «Исполнительного комитета Иркутского городского совета депутатов трудящихся», ф. 587 «Благочинного иркутских городских церквей» и ф. р-600 «Восточно-Сибирского краевого исполнительного комитета».
Основной материал по истории храма уже как Глазковского приходского был найден в ф.ф. р-727* и р-504. Единственная клировая ведомость церкви за 1920 год находится в фонде Благочинного иркутских городских церквей (ф.587).
Выборочно просмотрены все газеты, выходившие в Иркутске в 1918 году и газета «Власть труда», единственная газета, издававшаяся в Иркутске после установления Советской власти в 1920 году. Найдено подробное описание закладки церкви после ее переноса в 1918 году (см. Приложение № 4).
Имеющаяся учетная и проектная документация на церковь:
В 1987 году решением областного совета народных депутатов церковь была передана Управлению культуры облисполкома и взята Госорганом по охране памятников на учет как памятник архитектуры. В 1988 году на памятник была составлена учетная документация: паспорт и учетная карточка (арх. И. В. Калинина, архив Службы по охране ОКНИО). В этом же году был выполнен проект охранных зон церкви (ТАПМ «Иркутскархпроект»), в 1987-1989 гг. - проект реставрации с приспособлением под театр (арх. А. Н. Буйнов), в 2007 году эскизный проект реставрации (арх. А. В. Яковлев).
История строительства храма
Историю Петропавловского храма можно разделить на два периода: первый период – существование ее как военной лагерной церкви, второй – как приходской градо-иркутской Глазковской церкви.
I-й период (1910-1918 гг.).
Осознавая огромную роль религиозно-нравственного воспитания войск, местное военное и епархиальное начальство в местах дислокации войск всегда старалось построить военные церкви. Несколько военных церквей существовало и в Иркутске. В 1900 году военный министр генерал А.Н.Куропаткин составил на имя Николая II доклад по улучшению быта нижних чинов, в котором предлагал «необходимым изыскать средства для постройки церквей при всех частях, в которых по штату положены священники …» (1). Была создана специальная комиссия для разработки типового проекта полковой церкви. Такой проект каменной церкви был разработан, и 1 декабря 1901 года последовало высочайшее повеление строить военные храмы по утвержденному образцу.
Несмотря на такое повеление в начале ХХ века в Иркутске продолжали строить военные церкви в деревянном исполнении по специально разработанным проектам, вероятно, в связи с нехваткой средств на строительство каменных типовых храмов. Кроме военных храмов в местах дислокации войск возводились церкви в лагерях, куда на лето выезжали военные части на сборы.
Коротко коснемся здесь истории 28-го Сибирского стрелкового полка и всей 7-й стрелковой дивизии, с которыми непосредственно связано строительство исследуемой церкви.
28-й Восточно-Сибирский стрелковый полк был сформирован в 1903 году и в составе 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, под командованием прославленного генерала Р.И.Кондратенко, участвовал в боях за Порт-Артур, где проявил доблесть и беззаветную храбрость.
Приведем здесь небольшую выдержку из «Записной книжки 28-го Сибирского стрелкового полка», которую имел каждый солдат, где описан исторический путь полка, чтобы иметь представление о его боевых традициях, сложившихся в Порт-Артуре: «Тысячи японских солдат, павших перед укреплениями ІІорт-Артура, на склонах гор, ясно доказывают, как дорого продавалась жизнь каждаго русскаго солдата, как дорого отдавалась каждая пядь земли, занимаемая защитниками крепости.
Подъ стенами Порт-Артура уничтожена целая громадная японская армия, пo словам самих японцев, их выбыло из строя убитыми около 30 тясяч и ранеными около 50 тысяч!; эти же цифры доказывают с какой настойчивостью и храбростью японцы штурмовали кpепocть,—какого достойного врага имели передо собой защитники Порт-Артура и с какой, обычной для русскаго солдата, по заветам дедов и отцов, стойкостью защищала горсть русских воинов оторванную и отброшенную далеко от родины крепость. Всего защитников кpепости было около 45 тысяч.
Роты 28-го полка из своего первоначального состава в 300—350человек превратились в жалкие остатки—не более 40—50 человек. Остальныеже почили вечным сном в недрах чужой нам земли или переполнили госпитали…». Полк потерял убитыми 16 офицеров и 1695 нижних чинов из 3718 (2).
За проявленное мужество 28-му стрелковому полку Приказом по Военному ведомству от 8 июня 1907 года было Высочайше пожаловано Георгиевское знамя с надписью «За Порт-Артур 1904 г.» и отличие на головные уборы с надписью «За Порт-Артур».
После русско-японской войны в конце июля 1906 года 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия была направлена к новому месту дислокации – в город Иркутск. 28-й полк был размещен в неприспособленных зданиях переселенческого пункта на ст.Иннокентьевской и «за неимением своего полкового храма, религиозные нужды полка отправлялись в скитской Михайло-Архангельской церкви» (3).
С переводом полка в конце 1909 года в новые каменные казармы, построенные на Архиерейской горе (ныне угол улиц 5-й Советской и Загоскинской), полк посещал Успенскую церковь, а с наступлением великого поста «при казармах, в одном из помещений рот, была устроена временная церковь с холщовым иконостасом» (4).
В 1910 году при каменных казармах полка была возведена деревянная церковь Святителя Николая Чудотворца по проекту строителя этих казарм архитектора Ф.Ф.Коштяла, который выполнил эту работу безвозмездно (до настоящего времени церковь не сохранилась) (5). Главным инициатором и организатором строительства полкового храма выступил священник полка о.Павел Крахмалев, который также прошел русско-японскую войну. Храм был сооружен «в молитвенную память чинов полка, доблестно погибших на полях Порт-Артура» (6).
Летом 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, которая с 1910 года стала именоваться Сибирской (7), проходила сборы в военных лагерях на станции Михалево. Дивизия состояла из 2-х бригад. В 1-ю бригаду входили 25-й и 26-й сибирские стрелковые полки, во 2-ю – 27-й и 28-й. Здесь же в лагерях стояла 7-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада и 5-й Сибирский саперный батальон.
По истории Михалевских лагерей пока еще не опубликовано ни одной исследовательской работы. Время организации в этой местности лагерей точно не установлено. В комплексе построек, необходимых для функционирования военного лагеря, была возведена и лагерная церковь. Архитектор-исследователь И. В. Калинина датирует постройку лагерной церкви 1910 годом (8) и, хотя в нашем распоряжении нет документов, которые бы подтверждали эту цифру, косвенные материалы свидетельствуют о ее достоверности.
Нам известен только один письменный документ, относящийся непосредственно к функционированию военного Михалевского лагеря: Приказ по войскам Иркутского военного округа № 271 от 24 июня 1913 года, подписанный командующим войсками, генералом-от-инфантерии Эвертом (9) и фотографии лагеря, в том числе три из них - из альбома, посвященного 10-летию сформирования 28-го Сибирского стрелкового полка (1903-1913 гг.), на которых изображены: лагерная церковь, главные участники ее постройки и акт освящения церкви (илл.1-3).
Речь в документе за 1913 год идет о неудовлетворительном состоянии артиллерийского полигона, где «7-я сибирская стрелковая артиллерийская бригада уже 3-й год отбывает специальный сбор». Исходя из этих данных, можно предположить, что Михалевский лагерь начал действовать в летний сезон 1911 года, следовательно, в основном был завершен строительством в 1910 году.
Здесь же дается характеристика лагеря 5-го саперного батальона: «Место для лагеря выбрано очень удачно, на высоте; сырости не замечается; палатки оборудованы очень хорошо, пол во всех деревянный…. В общем лагерь благоустроенный». Месторасположение лагеря 7-й стрелковой дивизии критикуется командующим : «Место для лагеря выбрано неудачно – на склоне горы, при чем 27 и 28 полки и 7-я артиллерийская бригада стоят в низине. И в дождливое лето, особенно по вечерам, замечается большая сырость… На устройство лагеря затрачено и много труда, и много средств. Устроена прекрасная церковь вместимостью до 1000 человек. Во всех полках палатки оборудованы очень хорошо, построены хозяйственные постройки; очень хорошие офицерские собрания. … В 7-й артиллерийской бригаде вместо палаток во всех батареях, кроме 2-й, построены прекрасные бараки для нижних чинов» (10).
На фотографии «Освящение лагерной церкви» (илл.2) на заднем плане хорошо просматриваются капитальные деревянные постройки: дом с красивым навесом над входом, еще одна значительных размеров деревянная постройка и вдалеке – барак. На илл.6 помещена фотография, вероятно, офицерского собрания 28-го стрелкового полка, среди группы людей на крыльце здания находится священник этого полка о.Павел Крахмалев. Исходя из этих материалов, мы можем предположить, что церковь была первоначально задумана и возведена одновременно с лагерными постройками в 1910 году и освящена в начале летних сборов 1911 года.
Лагерная церковь была построена по проекту архитектора Ф.Ф.Коштяла. Информация об этом факте упоминается в газете «Свободный край» за 1918 год, где помещен репортаж с места закладки храма после его переноса в Глазково: «Церковь деревянная длиною в 20 саж. и шириною в 10 саж., выстроена по проекту архитектора Ф.Ф.Кошта на средства казны» (11). Фамилия архитектора написана с пропуском двух букв, но нет сомнений, что это именно Федор Федорович Коштял, по проекту которого построены казармы 28-го стрелкового полка (ныне, так называемые, «красные казармы» по ул.5-я Советская, 140) и который безвозмездно разработал проект полковой церкви, построенной рядом с казармами в военном городке в Иркутске, о чем упоминалось выше.
Приведем официальные данные о нем, изложенные в ответе Иркутского полицмейстера на запрос Иркутского Губернского Управления: Франц Коштял, австрийский подданный, 1876 г. рождения, приехал в Иркутск в 1907 году и все пять лет жил в одной квартире в доме Дунаева на углу улиц Большой и Малой Блиновской (в настоящее время дом на углу ул. К.Маркса и Чехова снесен), нигде не служил, а занимался «архитектурными работами у себя на дому» (12). В ноябре 1911 года присоединен к православию из католичества с наречением ему имени Федор (вместо Франц). Добавим к этому, что Ф.Ф.Коштял был владельцем кирпичеделательного завода близ деревни Малой Разводной, а также арендовал в 1909 году в Военном городке участок для устройства электротеатра и фотографии (13).
Запрос об архитекторе выполнялся в 1912 году по предписанию иркутского губернатора с целью сбора данных для представления его к Высочайшей награде. Следовательно, за пять лет работы в Иркутске Ф.Ф.Коштял так себя зарекомендовал, что был подан на представление к награждению. Возможно, его деятельность была высоко оценена и в связи с безвозмездным проектом не только полковой церкви в Иркутске, но и лагерной на ст.Михалево.
Лагерная церковь была рассчитана на 1000 человек, то есть по размерам она считалась полковой (Николаевская церковь 28-го полка в городе также была рассчитана на 1000 человек). Однако, вряд ли ее следует называть церковью 28-го сибирского стрелкового полка, несмотря на то, что инициатором и активным участником этой постройки, как мы предполагаем, выступил 28-й полк и его священник Павел Яковлевич Крахмалев (биографическую справку на него см. в Приложении 9). Эту мысль подтверждает и фотография из юбилейного альбома этого полка, подписанная «Главные участники в постройке лагерной церкви и хор певчих 28-го Сибирского стрелкового полка», где большинство изображенных относятся к 28-му стрелковому полку: из трех военных двое служили в названном полку – капитан и ктитор полковой церкви А.А.Мечник и командир полка (с 1911 г.) полковник К.А.Яковлев (илл.3). Среди четырех духовных лиц находится священник 28-го полка Павел Крахмалев, а остальные три, вероятно, полковые священники 25-го, 26-го и 27-го полков. Известны имена полковых священников на 1914 год: 25-й полк - священник Дмитрий Иванович Тресвятский, 26-й полк – Александр Петрович Покровский и 27-й полк - протоиерей Николай Иванович Глаголев (14). Как можно предположить, они и изображены на фотографии среди главных участников постройки церкви. Вероятно, протоиерей Н.И.Глаголев, служивший также благочинным 7-й стрелковой дивизии (15), сидит в 1-ом ряду, второй слева. Все священники служили в лагерной церкви летом в 1911-1914 гг.
В газетном сообщении о переносе храма в город, церковь именуется «храмом штаба 7-й дивизии» (16), так как находилась она в летнем лагере, где стояла вся 7-я сибирская стрелковая дивизия.
В известных нам материалах не упоминается название лагерной церкви. Как можно предположить, первоначально она также была освящена в честь святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, как ее освятили и после переноса в город. Известно, что воинские храмы чаще всего освящались во имя Святого Благоверного Великого князя Александра Невского, Святого Николая Чудотворца, Святого апостола Андрея Первозванного, Святых апостолов Петра и Павла (17).
К месту будет отметить, что Михалевские лагеря использовались и в советское время. В 1925 году в связи с тем, «что летние лагеря зачастую проходят в антисанитарных условиях», местность Михалево была осушена от воды: «громадное количество воды из окрестностей спущено в Ангару» (18).
Летние лагеря эксплуатировались, вероятно, вплоть до затопления этой местности в связи со строительством Иркутской ГЭС. На американской карте 1955 года (илл.10) они показаны четырьмя прямоугольниками с левой стороны речки Курмы. Поскольку известно, что лагерь 7-й дивизии находился в низкой местности, возможно, он обозначен самым большим прямоугольником, наиболее близко расположенным к речке Курме. Сейчас территория лагерей затоплена, за исключением самого высокого места, где, по данным Михалевского землячества, находилось стрельбище (в настоящее время здесь, на Курминском заливе, располагается турбаза).
II-й период (1918-1929 гг.)
Одним из первых актов, предпринятым после победы Советской власти в 1918 году, было упразднение Управления духовного ведомства в армии. Согласно приказу по Военному ведомству от 16 (29) января 1918 года, все священники, служившие в военных частях, были уволены. Имущество и денежные средства воинских церквей предписывалось сдать на хранение войсковым комитетам частей (19).
Для руководства работой по выполнению Декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (23 января 1918 г.) при НКЮ РСФСР 8 мая 1918 года был создан 8-й отдел, который так и назывался «Отдел по проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства», получивший впоследствии короткое название «Ликвидационный» (20).
Советская власть в Иркутске была установлена после декабрьских боев 1917 года и для проведения в жизнь декретов и постановлений Совнаркома были созданы соответствующие органы.
Церковь в военных лагерях на ст.Михалево была закрыта и с разрешения ликвидационной комиссии большевиков в мае 1918 года была передана комитетом советских организаций в дар приходскому совету Николо-Иннокентьевской церкви для восстановления на площади в Глазковском предместье города Иркутска (21). В газете «Наше знамя» за 26 мая 1918 года сообщалось, что «дело у глазковского совета идет так хорошо, что в настоящее время совет просит прислать техника для отвода места».
Таким образом, решения о передаче церкви и отводе места для ее восстановления в Глазково были приняты большевистской властью. Возможно, новая власть приняла такое решение в популистских целях и надеялась, что перенести и восстановить храм за свой счет приход не сможет.
Однако, в связи с мятежом чехословацких войск и активизацией деятельности антибольшевистских сил в начале июля 1918 года большевики покинули Иркутск. К осени в Восточной Сибири установилась власть антибольшевистского Временного Сибирского правительства. Реализация большевистского Декрета «Об отделении церкви от государства…» была отсрочена в Иркутске на два года.
Закладка и начало строительных работ по восстановлению Петро-Павловской церкви произошли в период прихода ко власти Временного Сибирского правительства.
Глазковский Приходской совет через газеты обратился с воззванием о сборе средств на сооружение храма, который было решено восстановить как памятник в честь «убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело». В воззвании подчеркивалось, что «средств на это дело весьма и весьма мало» (22).
Закладка храма на главной площади Глазковского предместья на углу Кругобайкальской и Гоголевской улиц состоялась 6 октября 1918 года. Опишем это событие подробнее: «В час дня после краткого богослужения в Николо-Иннокентьевской церкви молящиеся и духовенство крестным ходом подошли к площади по Кругобайкальской ул. – месту закладки храма, где были выстроены: батальон 7-го чешского полка, рота унтер-офицерской школы и рота иркутского особого назначения полка при оркестре музыки. Тут же присутствовали: командир 4-го восточно-сибирского корпуса генерал-майор Элерц-Усов, начальник штаба округа, начальник гарнизона, представители от чехо-словацких войск поручик Шоурек, от штаба восточного фронта, губернский комиссар П.Д.Яковлев, представители торгово-промышленного класса В.Г.Горелов, И.Д.Шварц, от городского самоуправления М.С. Стравинский, инспектор милиции, начальник самоохраны и представители различных обществ, организаций. Заметно отсутствие представителей рабочего класса. На отведенной для храма площади уже вырыты канавы для фундамента; по сторонам на столбиках приспособлены для обозрения планы» (23).
Перед актом освящения выступил священник Николо-Иннокентьевской церкви о. Прокопий Копылов, который в своей речи придал «важное значение закладке настоящего храма-памятника героям чехословакам за освобождение от ига большевиков». Коснувшись истории большевистсткого восстания в Иркутске – оратор указал, что таковое имело свое начало в Глазково, а потому и нахождение этого памятника, по мнению большинства глазковцев, должно быть в глазковской местности. Памятник этот есть начало возрождения мощи родины и ликвидации позора России. Отказ от участия в деле создания его, свидетельствовал бы о несочувствии и неблагодарности» (24).
После непродолжительного богослужения архиепископ Иоанн освятил первый камень и заложил его в фундамент храма. Представители военных и гражданских депутаций, присутствующие на освящении, также заложили камни.
После этого была отслужена панихида у памятника павшим героям чехословакам, сооруженного на общей могиле глазковского кладбища (до нашего времени кладбище не сохранилось).
Из описания этого события видно, какое важное значение придавали помощи союзников, особенно чехословаков, которые являлись славянами и, помогая России, делали общее Славянское дело. Такие мысли были широко распространены в русском патриотически настроенном обществе и опирались на «русскую идею», сформулированную Н.Я. Данилевским (1822-1885) в своей работе «Россия и Европа». В основе «русской идеи» Н.Я.Данилевского лежит постулат об особом, отличном от европейского (романо-германского), славянском культурно-историческом типе, о своеобразии славянской цивилизации, которую Запад никогда не признает и будет стремиться завоевать, поссорив славянские народы, разделить их, подавить национальное самосознание, вытравить самобытную культуру с помощью распространения и внедрения своей «цивилизации». «Задачу объединения славян Н.Я.Данилевский считал ключевой в мировой геополитике. И формулировал ее очень жестко и требовательно: «… для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, болгара (желал бы прибавить и поляка) – после Бога и его святой Церкви, - идея Славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления, - духовно-народного и политически-самобытного, независимого славянства…» (25). Этим объясняется решение построить храм «в память убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело». Правда, дальнейшее поведение чехословаков не оправдало надежд на единство действий за общее славянское дело.
Был создан комитет по постройке храма-памятника, который продолжил сбор средств на его строительство, в Сибирском торговом банке открыт счет для перечисления пожертвований. Комитет предложил принять участие в сборе пожертвований Городской управе, ее служащим и думе. В газетах сохранились некоторые свидетельства о перечислении пожертвований: поступили, например, деньги от начальницы и учениц женской гимназии, от учеников коммерческого училища (26).
О ходе восстановления Петропавловского храма за 1919 год никаких сведений не найдено.
В январе 1920 года в Иркутске утвердилась Советская власть и первым шагом, который она предприняла по отношению к религии, было постановление ревкома от 27 января 1920 года о роспуске домовых церковных приходов, как «организаций самой черной реакции». Приходские храмы пока не трогались (27).
Петропавловский храм продолжал восстанавливаться. В конце мая 1920 года «доверенные вновь образуемой общины при строющейся Петро-Павловской церкви», Маурин и Некрасов, обратились в Иркутский Епархиальный совет с просьбой об открытии самостоятельного прихода при означенной церкви, в чем им было отказано в связи с тем, что церковь была еще не достроена (28). Сохранился список недоделок на строительстве храма по состоянию на 18 июня 1920 года: «Крыша с южной стороны не покрыта деревом и железом, протекает. Купол церкви не обит и леса не убраны. Нет крыльца. Внутри храма нет совершенно пола (нет цемента) и печей. Продолжается обшивка тесом и установка решеток на хорах. Леса не убраны. Дверь на крышу с хора не заделана, представляет отверстие. Престол поставлен неправильно. Нет ставней и решеток, в дверях – запоров. Не обеспечен (т.е. не защищен – П.Р.) от грабителей» (29).
Несмотря на такие существенные недостатки, было решено уже через неделю назначить комиссию для решения вопроса о времени освящения.
25 июня 1920 года Комитет по постройке нового храма вновь обратился к благочинному градо-иркутских церквей с просьбой поспешить с освящением храма, не взирая на недоделки, которые, как было обещано, будут устраняться после освящения, «покуда храм не будет приспособлен для служения в нем зимой». Причина такой спешки объяснялась просто: власти хотели занять здание восстановленного храма под госпиталь. Отсутствие отопления, вероятно, останавливало их совершить такой акт.
5 июля 1920 года церковь была освящена архиепископом Иркутским Анатолием во имя Первоверховных Апостолов Петра и Павла (30). Это был один из первых актов нового архиепископа только что вступившего в управление епархией.
Храм, вероятно, так и не был окончательно достроен и превращен в зимний. После закрытия Петропавловской церкви, здание ее в январе 1930 года было передано Свердловскому совету безбожников. В акте передачи была дана его характеристика, в которой отмечалось, что «здание деревянное, на каменном фундаменте, под железной крышей. Здание не оконопачено, без отопления, за исключением двух сторожек, в которых имеются очаги. Стены не оштукатурены, потолки частично подшиты. На потолке смазки и засыпки нет» (31). Во время богослужений зимой, собственно «храм», вероятно, отапливался железными печками – «буржуйками», которые упоминаются в описи имущества церкви. Ежегодно в смету расходов закладывалась сумма на покупку 30 куб. саженей дров, которая свидетельствует, что дров сжигалось много – более 240 куб. метров (32). Вероятно, сюда входили и дрова, используемые для отопления квартир причта.
В здании было проведено электрическое освещение. В 1928 году земельный участок на средства прихожан был обнесен штакетной оградой. Вокруг храма был разведен сад (33).
Следует отметить, что площадь церкви, так же как и площадь земельного участка в разных документах указывается различная: так в Учетном листе на церковь за 1923 год указывается площадь 122 кв. сажени, а в справке о местонахождении храма за этот же год - 131 кв. сажени (34). В клировой ведомости за 1920 год указана площадь «земли при церкви» - 1000 квадр. саженей (35), что составляет чуть больше 4000 кв. метров, а в Реестровом плане 1929 года в экспликацию занесены уменьшенные цифры: застроенной земли – 625, 5 кв. метра, незастроенной – 3035, 5 кв. метра, а всего – 3661 кв. метр.
В район обслуживания данного прихода входило 20 кварталов, которые ограничивались: с востока – Пушкинской улицей, с запада - Селитбенной, с севера – Понтонной и с юга – Жарниковской (илл.11). Число прихожан на 1923 год составляло около 2300 человек (36).
Петропавловская церковь – это единственная церковь в городе, приход которой начал действовать с самого начала своего существования в новых условиях, в условиях действия Декрета «Об отделении церкви от государства…». Согласно этому Декрету религиозные общины лишились прав юридического лица и права владеть собственностью, прекратились любые государственные субсидии церковным и религиозным организациям, священнослужители содержались за счет общины (37).
При каждом храме организовывались Православно-Христианские религиозные общества, которые действовали согласно утвержденному Уставу.Зачисление в члены общества происходило по заявлению лица, желающего вступить в члены такового, с ведома Совета уполномоченных общества после утверждения общим собранием. Все члены общества с их семействами, имеющие местожительство в пределах прихода, вносились в особую общую книгу, в которой отмечалось: фамилия, имя, отчество, род занятий каждого, время рождения, вступления в брак, время смерти, время переселения в общество или выбытия из него. Обсуждение и решение всех общих дел и вопросов принадлежало Общему собранию, исполнительным его органом являлся Совет уполномоченных. Священнослужителей также избирало общее собрание. Общество могло быть закрыто по постановлению Губисполкома или по постановлению ¾ голосов общего собрания членов общества (38). Приведенные здесь положения взяты из Устава Греко-Российского Православно-Христианского религиозного общества при Петро-Павловском храме предместья Свердлова (Глазкова) (см. архивные выписки).
Для организации полнокровной деятельности приходских общин в новых условиях Архиепископом Анатолием было разработано «Положение о приходских сестричных союзах», согласно которому во всех приходах Иркутской епархии были организованы «сестричества» (39). Действовал такой «сестричный союз» и в Петропавловском храме. В сохранившихся протоколах общих собраний Петропавловского общества за 1925-1927 гг. отмечаются отчеты о приходе и расходе денежных сумм сестричным союзом. Так на отчетном общем собрании за 1927 год в докладе председателя Совета Уполномоченных Н.В.Соловьева была отмечена плодотворная деятельность членов сестричного союза С.П.Граве, М.И.Смирновой, С.Р.Мутовиной и Л.М.Шатуновой, которым была объявлена благодарность за энергичную деятельность по украшению и обновлению храма (40). Кроме этого, сестричества занимались организацией хорового пения, оказывали духовную и материальную помощь членам приходских общин, собирали продукты, деньги и вещи для заключенных в местах лишения свободы и лагерях и для голодающих. В докладе о состоянии Иркутской епархии уже за 1920-1921 гг. отмечалось, что деятельность «сестричных союзов» «весьма осязательно сказывается на деле оживления приходской жизни» (41).
Вся жизнь церковного общества регулировалась, контролировался каждый его шаг: общие собрания, крестные ходы, панихиды на кладбище, концерты проводились только с разрешения власти. Заявления на проведение мероприятий должны были подаваться за две недели до их совершения (42). Каждые полгода в Административный отдел также предоставлялись списки священно- и церковнослужителей, членов Хозяйственного комитета, Совета Уполномоченных и членов Религиозной Общины (вс
